Ментальное тело является промежуточным между тремя высшими и тремя низшими; поэтому оно несет в организме, кроме своих, так сказать, личных нагрузок, еще и особые коммуникативные.

          Мысленное процветание препятствует цветению мысли.

Ключевые слова: ум, разум; моделирование, осмысление; комбинирование.

Сами по себе мысленные образы суть объективные восприятия мыслеформ — отдельных объектов, существующих независимо от человека в ментальном плане тонкого мира.

Ментальная энергия способна: компоновать из нескольких мыслеформ одну, постепенно моделируя  её из логических кирпичиков наподобие строительно-монтажных работ; разбирать сложные мыслеформы на составляющие их куски; и строить новые, а также рассматривать их с разных сторон. Всё это делается с помощью «левополушарного» мышления.

Когда же в поле умственного зрения привлекается мыслеформа, чем-то похожая на данную, но вовсе ею однозначно не определяемая, то это относится к «правополушарному» ассоциативному мышлению. Возможно также создание и радикально новых мыслеформ, но это случается редко.

Поэтому процесс мышления в целом — определённая работа, частично состоящая в поиске в ментальном плане подходящих мыслеформ, заготовок для конструкций и отправных точек для ассоциаций, а частично в создании из них некоторой большой мыслеформы, или ментальной конструкции (мнения, концепции, теории), которая на данный момент человека устраивает или не устраивает.

Обычно, если у человека получается правильно разобраться в сложной ситуации и понять трудную проблему, то в данном участке ментального тела (плана) он ощущает, как в его мыслях на месте бывшего хаоса вдруг возникает необыкновенная ясность, как будто в захламлённой комнате навели порядок: вымыли пол и окна, стёрли пыль и расставили мебель по-новому.

Существует много различных символических систем и логик, то есть правил манипулирования символами, и в одних случаях более удобны одни, в других другие. Но сам по себе ментальный план многомерен, то есть в нём как бы одновременно существуют различные логики, часто несовместимые и противоречащие друг другу.

Мысль изворотлива, часто откровенно лжива, постоянно пытается постичь сама себя, подобно змее, глотающей себя начиная с хвоста, — и никогда в этом не преуспевает. Именно к ментальному плану относятся понятия истинности и ложности, которых не существует на других планах, и это нужно понять. Ни идеал, ни цель, ни событие, ни эмоция, ни движение не могут быть истинными или ложными — они просто существуют.

Если нам нужно изучить правильность такого утверждения: «Все леопарды полосаты» и «Всё, что не полосато — не леопард». Изучая первое утверждение, нам придётся прийти в зоопарк, и у соответствующей клетки мы быстро убедимся в его ложности. Что касается второго утверждения, то проверку его истинности можно начать у себя в доме, затем продолжить на работе и через некоторое время убедиться в том, что оно тоже истинно: действительно, ни стол, ни стул, ни чайник на кухне, ни еще великое множество попадающихся на глаза бесполосных предметов не являются (слава Богу!) леопардами. Если же миллионный по счету бесполосный предмет и окажется случайно леопардом, его смело можно отнести к ошибке эксперимента.

Понятно, что логик отнесётся к описанному равнодушно, заявив, что логика — это одно, а жизнь — другое, и нужно применять первую ко второй с умом, а не формально. Физик отметит, что каждую проблему нужно изучать по существу, и если речь идёт о леопардах, то следует рассматривать их, а не всё остальное, но я думаю читатель сможет понять истинный смысл применения данного примера....

Культура мышления интуитивна в большей степени, чем нам кажется.  Отношения между логикой и жизнью не так просты. Именно поэтому имеется эмпирическое наблюдение, что чем длиннее человек оправдывается, тем сомнительнее становятся его оправдания. Логические цепочки в пять звеньев и больше вообще не кажутся сколько-нибудь убедительными, даже если каждая отдельная импликация не вызывает сомнений.

Диалог: «А1 истинно? Да.»; «А2 следует из А1? Следует.»; «А А3 вытекает из А2, как и А4 из А3? Да, вытекает.» «Значит, А4 истинно? Не уверен... а нельзя ли попроще, покороче, поубедительнее?»

Обычная логика — то, что в обиходе называют здравым смыслом, а в науке грамотными рассуждениями — это некоторые правила, которые довольно трудно точно описать, но культурный человек их инстинктивно выучивает и старается, где можно, строго им следовать. В тех случаях, когда это ему не удаётся, он внутренне огорчается, а внешне признаёт несовершенство своей логики, надеясь в дальнейшем найти способ исправить положение.

Однако бросается в глаза то, что эти правила в гораздо большей степени связаны не столько с внутренними законами ментального плана, сколько с его согласованием с каузальным. Другими словами, вы можете быть не особенно логичным, но вам это простят, если вы говорите о существе вопроса, и видно, что вы его понимаете и стараетесь адекватно выразить в ментальных конструкциях.

Поэтому ментальная конструкция — модель или рассуждение — содержательны только тогда, когда относятся к какому-либо каузальному объекту (событию, явлению и тому подобному), который и направляет течение ментальной медитации, результатом каковой будет ментальный образ, то есть определённое представление о каузальном объекте.

Эту мысль можно сформулировать гораздо менее приятным для «свободно мыслящего» человека образом: на каждую ментальную медитацию следует иметь каузальную санкцию. Иначе говоря, ментальное тело не должно (кроме особых критических режимов) выходить за пределы каузального. Поэтому даётся совет рассуждать только об актуальных предметах и событиях своей жизни, которые отчётливо в этом нуждаются. И оправдание собственным рассуждениям было бы здесь только в том случае, если оно проливает новый свет на происходящее. А остальные мысленные упражнения лишь мусорят ментальный план и пачкают своё же ментальное тело.

К сожалению, в наше ментально-распущенное время болтовня (пустословие) и ничем не оправданное праздномыслие не рассматриваются как существенные грехи, хотя портят жизнь и человеку и обществу, резко нарушая общий баланс их организмов.

Событие тоньше и подробнее его ментального образа. Законы каузального потока лишь грубо моделируются законами мышления, поэтому события для нас всегда в чём-то неожиданны, логически противоречивы и непредсказуемы. Поток событий редко подчиняется ментальной логике, в которой только и есть понятие чёткой цели и средств её достижения.

Современное научное мышление, как видно, ещё не адаптировано к голографической парадигме, которая, по-видимому, в ближайшее десятилетие должна быть усвоена в самых разнообразных сферах.

Так атманический план сам по себе не может служить объектом ментальных манипуляций. Его можно в трепете созерцать, подыскивая более или менее подходящие, но всегда заведомо грубые и несовершенные рациональные представления для его элементов и сюжетов. Тогда в ментально-атманическом теле возникают ментальные образы атманических объектов, и из первых можно пытаться строить различные конструкции, но законы ментального плана всё же сильно отличаются от атманических, поэтому рациональным умом высшие законы бытия постигаются плохо.

Ум — в основном — нужен человеку для того, чтобы осмысливать (ментально моделировать) происходящие с ним события и отчасти на них влиять. Чем выше эволюционный уровень человека, тем лучше дифференцируются у него тонкие тела и тем богаче и разнообразнее становятся связи между ними, и тогда роль ментального тела возрастает, так как оно связывается уже не только с соседними, то есть каузальным и астральным, но и со всеми остальными, и начинает регулировать связи между тонким и плотным шельтами.

Однако фундаментальная обязанность ментального тела — это соответствие каузальному, и здесь у многих людей возникают большие трудности и недоразумения. С одной стороны, нынешняя эпоха помешана на ментальной энергии — знаниях, информации, теориях и концепциях, с другой — мышления оказывается явно недостаточно для того, чтобы приемлемым образом организовать жизнь, и не вполне понятно, на что именно его следует направлять и какими при этом ментальными моделями и символическими системами пользоваться.

Наиболее распространённая ошибка человека заключается в том, что, пытаясь осмыслить ту или иную ситуацию, он сосредотачивает свои усилия именно на ментальном теле, в то время как ему существенно не хватает информации, или же та, которой он владеет, сильно искажена.

Представление о «свободе» мышления ошибочно вдвойне: во-первых, мышление подчинено очень жёстким социальным штампам, выбраться из-под (чаще всего неосознаваемого) влияния которых очень трудно, а во-вторых, человек должен обдумывать вполне определённые вещи (на которые имеется каузальная санкция), добиваясь при этом понимания на уровне, определяемым каузальным, а не ментальным телом.

Если человечество претендует на эволюционное развитие, оно должно в первую очередь научиться культурно вести себя в познании мира, который на «однобокие» прорывы реагирует очень болезненно, так как они нарушают равновесие его тонких планов. Истина, когда она хочет явиться людям, опускаясь из атманического плана, сама создаёт себе проводника-редактора в лице человека (учёного) или научного коллектива, и предварительно транслирует язык (то есть основные ментальные конструкции, с помощью которых она может быть выражена). Однако после её рождения нарушается баланс тонких энергий всех планов, и его нужно долго восстанавливать. Для этого необходимы согласованные усилия самых разных людей, от философов и поэтов до технологов и разнорабочих.

Однако не существует универсальной «правильной» системы мышления, как и универсальной символической системы. Любая такая система сначала идёт в помощь мышлению, а в какой-то момент становится для него узка. Но ни то, ни другое не является определяющим фактором ментальных медитаций. Мышление всегда имеет вспомогательные, или, правильнее говоря, частные функции, являясь частью функционирования организма человека, и в первую очередь должно обслуживать посылки других тел и следить за своей гигиеной, и лишь во вторую — становиться пародией на Мировой Разум, пытаясь ответить на все мыслимые и немыслимые праздные вопросы.

Когда горнолыжник мчится по трассе, его мышление обслуживает преимущественно нужды физического тела. Трудно думать также и после сытного обеда, так как в этом случае мышление обслуживает эфирные нужды. Девушка, старающаяся осмыслить чувства, которые вызывает у неё определённый молодой человек, использует с этой целью ментально-астральное тело. Осмысливая свои поступки, ценности и идеалы, человек активизирует, соответственно, ментально-каузальное, ментально-буддхиальное и ментально-атманическое тела, и очень важно понимать, что адекватные символические системы и правила оперирования символами во всех указанных случаях различны. Общая закономерность такова: оперировать символами тонкого тела можно тем свободнее, чем оно ближе к ментальному телу.

Итак: ментальный план принципиально многомерен, и понятия приоритета, истинности и ложности существуют только в рамках достаточно узких символических систем типа математической логики или арифметики, которые не имеют сами по себе прямого отношения к реальности и каузальному плану (к последнему относится такая процедура, как принятие решения).

Вопрос об этике научного познания стоит гораздо острее, чем можно думать. Для нормального функционирования организма — как человека, так и человечества в целом — необходимо согласование его ментального тела с каузальным и астральным, и если ментальное в одних местах выходит за пределы каузального, а в других оставляет его голым и постоянно рвётся то там, то тут, то о здоровье организма в целом говорить не приходится. Фантастические по силе искажения судеб современной цивилизации связаны в первую очередь с гипертрофией и уродством ментального тела человечества. На него дополнительно были возложены совершенно несвойственные ему функции всего тонкого шельта, то есть атманического, буддхиального и каузального тел. Мысль формирует идеал, жизненные позиции и контролирует события — так полагает общественное подсознание и тщетно ищет человека (президент) или небольшую группу (политбюро, правительство, верховный совет и тому подобное), способных такую мысль породить. В результате подобных усилий в центре внимания оказывается ментально-атманическое, ментально-буддхиальное и ментально-каузальное тела, в которых человек начинает манипулировать с помощью хорошо разработанных в совершенно иных целях и ориентированных на качественно другие проблемы ментальных методов. При этом происходит двойная ошибка, точнее, некорректная подмена. Во-первых, высшие тела (тонкий шельт) вовсе не идентичны своим ментальным образам: например, то, что человек делает (каузальное тело), часто очень слабо связано с тем, как он это сознательно или бессознательно себе представляет (ментально-каузальное тело), а во-вторых, к объектам ментально-каузального, ментально-буддхиального, и ментально-атманического тел вообще чрезвычайно редко можно применять обычные в других частях ментального тела приёмы, скажем, комбинирование с помощью логических связок.

Другой распространенный вариант расширения символической системы — введение дифференцированных шкал оценок: вместо грубой поляризации типа «хорошо — плохо» или «нравится — не нравится» появляются шкалы типа: удовлетворительно, неплохо, хорошо, очень хорошо, замечательно, великолепно. И, наоборот: неважно, плоховато, плохо, очень плохо, совсем никуда не годится и абсолютное зло с двумя минусами. Не решая никаких проблем по существу, подобные шкалы отвлекают на себя массу ментальной энергии человека, создавая ему видимость конструктивности его медитации, на самом же деле он просто развлекается, избытком ментальной энергии привлекая к себе внимание ментальных паразитов, но главным из них становится сама символическая система с избыточным множеством оценок, постоянно требующая себе всё новой пищи.

Злоупотребление дифференцированно-оценочной системой мышления распространено не только в средней школе, а её истоки уходят в средневековье (возможно, и в более древние времена), когда единицей греха могла служить соблазненная невинная девушка — в таком, например, варианте оценки: «Ибо лучше тебе совратить четырнадцать девственниц, нежели пропустить утреннюю молитву».

Здесь мы сталкиваемся с феноменом святотатственного отношения к атманическим объектам — натуральным числам, которые могут использоваться в ментальных моделях лишь в самых исключительных случаях, когда на то имеется прямая атманическая санкция. Не в силах решить проблему предпочтения на ментальном уровне, человек, вместо того, чтобы взять более подходящую качественно другую ментальную символическую систему, или выйти на более тонкий (каузальный) план, пытается повысить энергетические возможности своей системы, искусственно вводя в неё атманические объекты, точнее, их неуклюжие ментальные слепки. То, что получается в результате, не лезет ни в какие ворота — ни в математической экономике, ни в математической лингвистике, ни во многих других «математизированных» науках.

Точно так же, как един мир, едина и любая чего-либо стоящая его ментальная модель. Материя не есть какая-то элементарная совокупность одинаковых частичек, изучив которые и простейшие правила их сочетания, мы поймём мир как здание из кубиков.

Атом, как и Вселенная, не является неделимым. Более того, в нём заключена вся информация о ней, но извлекать эту информацию нужно аккуратно и деликатно, получив на это его санкцию и во всяком случае не нарушая его основной структуры: поймём ли мы лучше скульптуру Родена, распилив её пополам или столкнув её, разогнав до первой космической скорости, с кремлёвской стеной?